Фильм оставляет двойственное впечатление. Или тройственное.
В первую руку, все это выглядит довольно странно. Очень точное, почти дострочно-буквальное изложение Евангелия от Матфея. А почти все библейские тексты лапидарны до крайности. На столько, что и читать-то их приходится, делая специальный сдвиг в голове. Переложение такого текста на экран напоминает инверсию рецепта Максудова к написанию пьес: "Читаю - стоит; снимаю: стоит. Читаю - идет; снимаю: идет." Большая часть пазолиньевского фильма - именно такие констатации: идет, стоит, спит, видит ангела, ангел говорит, бегут, стоят, внимают, едет на осляти, проповедует... И так далее.
Скажем, фильм можно представить как галерею икон... ну, хорошо, оживленных гравюр на евангелическую тему, мало связанных между собой, "кусочно-непрерывную", сказал бы математик.
Во вторую руку, фильм при всем этом оказывается странным образом затягивающим. Казалось бы, наблюдение гравюр должно наскучить быстро, ан нет! фильм смотрится и смотрится почти завораживающе. Это тем более удивительно, что режиссер совершенно не озабочен объяснением формального действия и аппелирует к априорному знанию исходного текста. Без уверенного владения новозаветными источниками и комментариями к ним существенная часть фильма останется только неосмыслеными движущимися картинками. (Эту же ситуацию мы видим в иконописи, но это другая тема...)
В чем объяснение смотрибельности подобного материала, я понять не могу, кроме ссылки на талант автора.
В третью руку (хм: третья рука...), трактовка евангельского сюжета в версии Пазолини специфическая. Коммунист-Пазолини делает из Иисуса революционера, притчи его превращает в революционную агитацию, а уверовавших в Храста - в народные массы, "готовые к действию". В контексте исходника, который, повторяю, не искажен, это выглядит диковато.
Думаю, в немалой степени для акцентуации такой трактовки Пазолини снимал свой фильм в итальянской деревне и в качестве актеров пригласил местных социально сблизких жителей: портреты апостолов - вовсе не семитские, а отчетливо итальянские - замечательная галерея персонажей южной приморской деревеньки. Кстати, при внимательности режиссера к интерьеру, одежде, реквизиту - образы апостолов, в частности, стрижки, ближе к "новым левым" 60-х. Сделано ли это намеренно? В такой же прическе ходит актер, играющий Христа, и когда он снимает куфию, обрамляющую аскетиченый его лик, то повергает зрителя в легкий шок.
Это не актер, это испанский студент Энрике Ирацоки. Яркое открытие Пазолини, во многом делающий фильм. Говорят, после премьеры Ватикан назначил Ирацоки пенсию, с условием, чтобы тот больше никогда не снимался.
Первый проповеднический портретный монолог Иисуса в исполнении Ирацоки - каноническая работа со светом оператора фильма Тонино Делли Колли. Уже один этот эпизод дает фильму место на кинематографическом Парнасе.