Бертолуччи. "Последнее танго в Париже"

(Для неподнаторевших в богословии сообщу, что время мировое не существует для духов, к котороым относятся и самые мелкие бесы - у них лишь вечность: так что все описанные выше пакости Пола-паразита именно Полом-мелким бесом и совершены, а все дальнейшие события в версии бесовской никак не противоречат версии психопатологической, но друг друга подтверждают.) Душа шлюхи-хозяйки ночлежки слишком легкая добыча для помилования и возвращения в сатанинские круги: мелкому бесу нужно зацепить в когти что-то более значительнее. Что? да наплевать что - сгодится хоть вот эта девчонка!

Мелкий бес Передонов пинком под бесовский хвост выпнут из ада за полную беспомощность в бесовских делах: на землю во искупление и исправление двоек. Под сатанинский визг и брезгивый хмык Господа начинается собственно фильм: Пол зажимает уши чтобы не слышать грохота над головой: о, ужас!

Итак, для начала: сорокалетний американец из семьи грубых фермеров, с недобрым детством, чьи игры ограничивались мастурбацией в коровнике, подвергавшийся сексуальному насилию и с самым неудовлетворительным сексуальным опытом в раздолбанном автомобиле, геморроидальный американец Пол, обозленный на мир, нигде не приткнутый в силу чудовищного эгоизма и вздорности характера, попадает в парижскую ночлежку. Там ему удается приютиться в трусах хозяйки этой, с позволения сказать, гостиницы в качестве мужа: он выгораживает себе скудный мирок из "грудей, вагины, волос и запаха" своей жены, где начинает в силу полной социальной неадаптированности тихонько паразитировать и третировать окружающих. Больше всего достается его жене: самовлюбленный, злобно-обидчивый, сексуально несостоятельный Пол быстро разочаровывает хозяйку, но, присосавшийся как клещ, он не отпускает ее дальше, чем на второй этаж к любовнику. Как всякий паразитирующий организм, Пол способен на все, кроме отказа от паразитизма - он даже становится двойником второэтажного любовника в халате того же фасона и цвета.

Ах, эта де садовская ''философия в будуаре'', ах, эти милые уроки вольнодумства! как эти бесы однообразны! Секс и цинизм, секс и опошление детских воспоминаний, секс (перейдем к анальному) и "''скажи: семья дерьмо! церковь дерьмо!''", секс (теперь разовьем скаталогию) и фетишизм с дохлой крысой, секс (ага, фистинг) и - ну, девочка готова, привет Мазоху: отречение от я. Слово сказано, она моя - думает мелкий. ''Бес рад - влез в ад.''

Отделавшись от первого визита полиции, Пол, потеряший дойную корову, бесцельно бредет по городу-Парижу. Ужас! Что делать! Деньги-то есть, конечно, гостиница никуда не исчезла - но жить! что-то решать!.. что-то делать... ужас-ужас-ужас-ужас... я же только издеваться над ближним умею! Мне ж власть нужна, мне ж сердце высасывать нужно, глумиться и унижать!..

Для неподнаторевших в богословии сообщу, что время мировое не существует для духов, к котороым относятся и самые мелкие бесы - у них лишь вечность: так что все описанные выше пакости Пола-паразита именно Полом-мелким бесом и совершены, а все дальнейшие события в версии бесовской никак не противоречат версии психопатологической, но друг друга подтверждают; но душа шлюхи-хозяйки ночлежки слишком легкая добыча для помилования и возвращения в сатанинские круги: мелкому бесу нужно зацепить в когти что-то более значительнее. Что? да наплевать что - сгодится хоть вот эта девчонка!

Двадцать лет, добрая дочь, здоровое голодное тело, ангельские кудряшки на пустой головке, неопытность, врожденное евино любопытство и нюх на остренькое - простая добыча. {-Передонов-Пол-}... - нет, имени больше не будет! - он наскоро обустраиват тартарианский филиальчик: пустая пахнущая грязью и мышами съемная квартира, крысы, пыль и мусор, матрас, едва помещающийся в комнате - что еще нужно, чтобы схавать молодую душу? А вот еще что нужно, странное условие: никаких имен, весь мир пусть останется там, а здесь, в этих стенах только мы, только наши тела на мусорном полу, только секс и немножко моих уроков...

Ах, эта де садовская ''философия в будуаре'', ах, эти милые уроки вольнодумства! как эти бесы однообразны! Секс и цинизм, секс и опошление детских воспоминаний, секс (перейдем к анальному) и "''скажи: семья дерьмо! церковь дерьмо!''", секс (теперь разовьем скаталогию) и фетишизм с дохлой крысой, секс (ага, фистинг) и - ну, девочка готова, привет Мазоху: отречение от я. Слово сказано, она моя - думает мелкий. ''Бес рад - лез в ад.''

Сюжет разнообразят боковые ответвления и - мастер делает, не поспоришь - эпизодики: пистолет-который-выстреливает еще с [[002BooksVerter|"Вертера"]], бритва (та самая!) которой бреется любовник-бес, мило болтая с девочкой, и ванна, в которой он ее купает, мертвая жена Роза в цветах и ребенок Роза, которая не родится у девушки, она же Роза Люксембург (!). Линия киносъемки мне откровенно не легла (это Феллини умеет снимать как снимают фильмы), хотя "прорывы в трансцендентное" во время съемок были интересные (обратный ход времени - см. также выше, - какающие мальчики и другие).

В финале подстреленный бесПол возвращается домой ждать душу своей подружки, а зритель остается жевать в уме жвачку просмотренного фильма, прилепленную к перилам балкона.

Конечно, Бертолуччи - мастер непревзойденный ("[[024MovieXX|XX век]]" безоговорочный шедевр). Что не снимет - ерунды не получится. Просто потому, что рука набита. Кадр у него сам выстраивается, свет ложится, пленка нужный ритм похватывает. С идеями, однако, получается по-другому.

Скандально известное "'''Последнее танго в Париже'''" считается, если и не шедевром, то фильмом значительным, философско-психологическом, социально острым, шокирующим и культово-непростым, ку-приседательным. Повторюсь, что большой мастер не сделает - поговорить об этом можно. Можно увидеть работу по-разному, распознать разные смыслы, и даже обнаружить смыслы противоположные. Вот я и увидел вместо "трагической любви двух одиночеств" под танго развенчания "буржуазных ценностей западного общества" совсем другую картину. Даже несколько. И мне, в общем-то, все равно, что сам Бертолуччи думал по этому поводу - ему-то откуда знать, что он снял?

Итак, для начала: сорокалетний американец из семьи грубых фермеров, с недобрым детством, чьи игры ограничивались мастурбацией в коровнике, подвергавшийся сексуальному насилию и с самым неудовлетворительным сексуальным опытом в раздолбанном автомобиле, геморроидальный американец Пол, обозленный на мир, нигде не приткнутый в силу чудовищного эгоизма и вздорности характера, попадает в парижскую ночлежку. Там ему удается приютиться в трусах хозяйки этой, с позволения сказать, гостиницы в качестве мужа: он выгораживает себе мирок из "грудей, вагины, волос и запаха" своей жены, где начинает в силу полной социальной неадаптированности тихонько паразитировать и третировать окружающих. Больше всего достается его жене: самовлюбленный, злобно-обидчивый, сексуально несостоятельный Пол быстро разочаровывает хозяйку, но, присосавшийся как клещ, он не отпускает ее дальше, чем на второй этаж к любовнику. Как всякий паразитирующий организм, Пол способен на все, кроме отказа от паразитизма - он даже становится двойником второэтажного любовника в халате того же фасона и цвета.

Тем не менее, хозяйке паразита и гостиницы приходится несладко от высасывающую душу соседствующего организма, и в один прекрасный день она берет мужнину опасную бритву и делает пять глубоких надрезов: один на горле, три на левом запястье и один на правом. Поскольку кровь, черт, сворачивается, она, измазав все совместное с Полом подлестничное обиталище, забирается, наконец в ванную и включает благоразумно горячую воду. Вернувшийся через три часа Пол находит в ванне, полной остывающей розовой воды, покойника.

На этом моменте начинается фильм - и он совсем о другом. Здесь начинается картинка номер два.